Где все красные ленточки?
Красная ленточка - символ борьбы со СПИДом, ни одна акция в этой области не обходится сейчас без нее. Но как появился этот символ и является ли он единственно возможным? Есть ли риск, что ленточка становится модным клише, а мода слишком переменчива? Не теряем ли мы изначальный смысл за стилизацией удачного символа? Об этом рассуждает в своей статье Лаура Энгл, редактор американского журнала для ВИЧ-положительных "Body Positive".
Символы СПИДа - сострадание или мода?
Джеймс - официант пивной в театральном районе Нью-Йорка. Его униформа типична для многих таких ресторанчиков в округе: черные штаны, белая хлопковая рубашка, завязанный на талии фартук. На воротнике своей рубашки Джеймс носит красную ленту - такую маленькую из металла с эмалью. Он носит ее с 1992 года.
Джеймс может показаться кому-то безнадежно старомодным. Как-то вечером, Джеймс обслуживал стол, за которым сидели молодая девушка с матерью. Джеймс отвечал на их вопросы о меню ресторана и болтал с ними о постановках, которые стоит посмотреть на Бродвее.
Когда девушка заметила булавку в отвороте Джеймса, она спросила: "Это одна из тех красных ленточек СПИДа?". Джеймс ответил, что так и есть. Это озадачило женщину: "Я не думала, что они все еще в моде!".
Красная ленточка СПИДа конечно же не создавалась в качестве модного аксессуара. Я помню, как однажды в начале девяностых женщина-кассир в пекарне спросила меня, почему я ношу ее. Тогда я сказала ей, что ленточка означает, что я осознаю проблему СПИДа, выражаю солидарность с теми, кто живет с вирусом, храня память о тех, кто умер. Она начала вопить: "Я не хочу никакого СПИДа", и отказалась меня обслуживать.
Рождение символа
Красная лента как символ понимания СПИДа была задумана весной 1991 художественной группой "The Visual AIDS Artists' Caucus". Художник Франк Мур жил в провинциальном городке штата Нью-Йорк, где соседняя семья носила желтые ленты, надеясь на благополучное возвращение своей дочери-солдата из Персидского залива.
"Это убедило меня, что ленточка могла быть метафорой и для СПИДа тоже", - сказал он. - "Просто, тогда казалось, что будет гораздо больше людей, готовых поддержать действия в борьбе против СПИДа, чем тех, кто готов публично говорить о ВИЧ-статусе".
Ленты как символ не появились впервые во время Войны в Заливе. Зеленые ленты, похожие не перевернутую букву "V", стали символом переживаний, связанных с убийствами детей в Атланте двадцать лет назад.
Идея была принята группой "Visual AIDS". Поскольку организация состояла из профессиональных художников и менеджеров от искусства, реклама видимого символа борьбы со СПИДом была сделана весьма удачно. Все началось очень просто. Вот отрывок из ранней рекламной листовки "Visual AIDS": "Отрежьте красную ленту 6 сантиметров длиной, затем сверните в верхней части в форме перевернутой "V". Используйте английскую булавку, чтобы прикрепить ее к одежде".
Проект "Красная ленточка" был официально начат в 45-ом ежегодной церемонии вручения наград "Tony Awards" 2 июня 2000 года. Всем номинантам и участникам было предложено (и довольно успешно) надеть такие ленты. Согласно пресс-релизу анонсирующему проект "Красная ленточка": "Красная лента (перевернутое "V") станет символом нашего сострадания, поддержки и надежды на будущее без СПИДа. Самая большая надежда, связанная с этим проектом - это то, что к 1-ому декабря, Всемирному дню борьбы со СПИДом, эти ленты будут носить во всем мире".
И красная лента завоевала огромную популярность. Даже при том, что откровенная СПИДофобия была на пике, красные ленточки все чаще появлялись на отворотах пиджаков, полях шляп - везде, где только можно приколоть английскую булавку. За следующие несколько лет, ленты стали частью дресс-кода для избранных не только на церемониях Тони, но и на Оскарах и Эмми также.
От принятия до клише
Потом появились ленточки не из лент. Маленькие эмалированные металлические булавки, как носит Джеймс, не пачкались, не трепались и не оставляли красных нитей на одежде людей. Изображения красных лент появились на футболках. Ленты были вышиты на бейсболках, ветровках, рюкзаках, и на другой всевозможной повседневной одежде. Красные ленточки становились больше размером, более причудливыми, превращаясь скорее в украшение, чем символ. Некоторые были украшены гранатами и другими красными камнями; даже была реклама булавки в виде ленточки, украшенной рубинами.
Потомство ленточки эмигрировало с одежды на фактически все что угодно. Китайские сладости. Украшения для рождественской елки. Почтовая марка. Костюм конькобежца Руди Галайндо, который потерял брата и двух тренеров из-за СПИДа, был выполнен в виде красной ленты.
С насыщением рынка пришла и обратная реакция. Многие из сообщества людей, живущих с ВИЧ, пришли к выводу, что пользы от этого моря чисто символического участия немного. Мнение было таким: люди носят "СПИДовские ленточки" вместо того, чтобы бороться за доступность лечения, разработку вакцины и развитие социальных служб. Обвинение было довольно лицемерием.
Но обвинение не было безосновательным. Как раз когда СПИД стал, образно выражаясь, "фирменным блюдом" благотворительности месяца, ленты на отворотах не всегда приводили к появлению денег на банковских счетах СПИД-сервисных организаций, или к реальным политическим действиям, которые должны были повлиять на общественное мнение, расшатать машину системы здравоохранения.
"AIDS Visuals" решили вначале не регистрировать свою красную ленту как торговую марку потому что, согласно Франку Муру: "Мы не хотели препятствовать людям использовать ее". "Негативной стороной может быть то, что среди тех, кто использует ленточку, могут быть коммерческие предприятия, наживающиеся на очередной причуде". Если вы купили ленту, например, в некоммерческом магазине подарков в пользу благотворительных учреждений в Сан-Франциско, вы можете быть уверены, что ваша покупка - это нечто большее, чем видимое политическое заявление для прохожих на улице. Если вы купили ее в большом универмаге, то вероятнее всего нет. А если вы купили ее на улице у парня с лотком, можете считать, что вы подписались под использованием детского труда на другой половине земного шара.
Затем начались эстетические дебаты. В солидарность с Всемирным днем борьбы со СПИДом в 1997, "AIDS Visuals" автор "Проекта ленточки", издал буклет с названием "Искусство. СПИД. Действие". Там было интервью с эссеистом и критиком Дэниелом Харрисом о том, что он называет "Китчефикация СПИДа".
Харрис описывает прогулку через "эпидемический отдел торгового центра" в Кастро, мимо украшенной "СПИДовскими ленточками" Рождественской елки, игрушечных мишек носящих ленты, тематической инсталляции, и даже "линии специальных СПИД-открыток, на которых мускулистые обнаженные мужчины безутешно рыдают на надгробиях с ангелочками". Харрис, который является также автором книги "Восхождение и падение гей-культуры", приписывает быстрое тиражирование этого "продукта СПИДа" жестким политическими фактами.
"Мой тезис", - говорит он, - "в том, что в начале эпидемии, администрации Рэйгана и Буша отказались выделить финансирование, необходимое для начала исследований и лечения, и как результат этого, кинозвезды и общественные деятели заменили чиновников на поприще поиска денег. Они вынуждены были искать альтернативные источники финансирования на открытом рынке, благотворительных баллах, рок-концертах и модных показах".
Из-за недостаточного федерального капитала, активистам пришлось превратить болезнь в товар, и продавать его публике как обычную закуску. Они компенсировали отсутствие правительственной поддержки частным пожертвованиями, благотворительными вкладами, которые вымогали у публики, пробуждая жалость к "жертвам", упаковывая эпидемию в сентиментальное клише, которые делало потенциальных дарителей максимально восприимчивыми. Деньги, которых требовалось все больше, сделали болезнь китчем. Если бы Республиканская Администрация 1980-х была бы более ответственной, эпидемия не породила бы такое количество сентиментальных образов, которыми активисты пользовались, чтобы преодолеть сопротивление потребителя и которые стали главным "насосом" для частных вкладов.
Таким образом, я вижу причину китча в жестких экономических рамках, как ответ на федеральную безответственность, которая вызвала массивный блиц-пиар, столь же липкий, как любая реклама нового шампуня или моющего средства для посуды".
Итак, по разным причинам, или точнее, комбинации причин, красные ленточки СПИДа являются сегодня уже не такими вездесущими. Но для многих их красная ленточка до сих пор символ их ответственности и обязательств, даже перед лицом тотальной СПИД-апатии. Для других, она символ собственной "продвинутости" и склонности к филантропии. Для третьих, лента всего лишь вчерашний аксессуар.
Другие символы
Ленточка, конечно, не единственный символ, который поселился в сердцах участников СПИД-сообщества, это не единственный символ, который привел к разногласиям и пережил свою собственную популярность.
Два самых важных ранних способа выразить солидарность с ВИЧ-положительными людьми также были созданы родителем "Проекта ленточки" - "Visual AIDS". "День без искусства" и "Ночь без света", были приурочены к Всемирному дню борьбы со СПИДом, декабря, в 1988 году. Их первоначальной целью было показать, как разрушительно повлиял СПИД на художественные и театральные круги.
В течение первых нескольких лет, "День без искусства" был им только символически. Музеи искусства, галереи, муниципальные объекты искусства демонстрировали по всей стране задрапированные черным картины и скульптуры, либо убирали их с места, как символ того, что потеря художника является универсальной потерей. Однако, "День без искусства" в последние годы преобразовался в "День с искусством". Теперь "Visual AIDS", устраивает бесчисленные выставки работ ВИЧ-положительных художников, и оказывает информационную поддержку арт-группам, которые хотят участвовать во Всемирном дне борьбы со СПИДом.
"Ночь без света" была задумана как демонстрация с привлечением людей из театрального мира. В бродвейском театральном районе, который назывался "Большой белый путь", как в песне и легенде, в театральных зданиях гаснет свет на пятнадцать минут во Всемирный день борьбы со СПИДом. Это дань памяти тех, кого потерял театральный мир. Многие другие городские здания присоединяются, преображая Манхеттен в визуальное напоминание о СПИДе.
К 1999 году энтузиазм очевидно уменьшился. Бродвейские огни были выключены, но только в течение одной минуты, и жест прошел почти незамеченным прессой.
"Ночь без света" действительно жила, но только стараниями активистов, преуспевших в создании шумихи. Поскольку декабрьский сезон трат приблизился, планировалась рекордная попытка перебить приближение сияющей Рождественской елки. На 1 декабря было решено зажечь огни елки у Центра Рокфеллера. Очевидно организаторы не осознавали, или не обратили внимание, что это был Всемирный день борьбы со СПИДом. Когда Рождественская елка (самая большая!) устанавливалась и настраивалась, перед тем как быть украшенной, группа СПИД-активистов ворвалась в Центр и устроила громкую акцию протеста против бесчувственности подобного праздника в этот день. Результатом этого была частичная капитуляция официальных лиц Центра и, после того, как огромное дерево было освещено, его огни были выключены в течение одной минуты в символическом признании Всемирного дня борьбы со СПИДом. Анне Оливера, новоиспеченному директору СПИД-сервисной "Gay Men's Health Crisis", была предоставлена возможность произнести речь о борьбе со СПИДом (и это в эфире национального телевидения!) прежде, чем микрофон был возвращен выступающим на празднике и ведущим.
Лоскутные полотна проекта "ИМЕНА", вероятно, являются самыми знаменитыми из символов, но они также принесли с собой свою долю противоречий. Сделанные любящими руками тех, кто потерял близкого из-за СПИДа, памятные полотна Квилт почти в полном составе заняли все пространство перед Капитолием в Вашингтоне летом 1996 года. Квилт стал слишком большим, чтобы можно было планировать выставку всех полотен.
Но не все любят Квилт. Мой друг Фред, например, ненавидел его. Я узнала это только в1992, когда мы сидели у кровати Фреда, ожидая прихода дежурных из морга, чтобы унести его тело. Кто-то говорил о возможности создания Квилта в память о нем, и его священник рассказал нам, что Фред думал о Квилте: "Мы создали это портативное кладбище как место, где можно выместить все наше горе и весь наш гнев из-за этой болезни. Но мы имеем право на это горе и этот гнев, и мы должны сделать с этим что-то, чтобы положить этому конец".
Дэниел Харрис также возражает против Квилта: "Помещая эпидемию в пределы контекста этой мифически чисто колониальной истории - мы частично санируем жертв СПИДа", - говорит он, - "держа их в этом загроможденном музее липкого фольклора, столь резонирующего с полезным патриотическим чувством и ностальгией о старых временах простой аграрной Америки". Он признает, что не может судить горе людей, но добавляет, "я могу только сказать, что я лично против консьюмеризма и не хотел бы видеть это "самодельное" и "старомодное" дерьмо на своей могиле".
Но это, безусловно, представления меньшинства. Для большинства людей, которые видели Квилт, даже если им ничего не говорили имена на полотнах, это было одно из сильных потрясений в жизни.
Ну и конечно нельзя не вспомнить розовый треугольник и слоган "Молчание=Смерть" радикального движения "ACT UP". В соответствии с его подходом "ACT UP" позаимствовал перевернутый розовый треугольник, который геи были вынуждены носить в нацистской Германии и перевернули. Это символизирует как огромные потери от СПИДа в гей-сообществе, так и отказ сообщества просто лечь и ждать смерти.
Следующий символ, пожалуйста?
Так где же они? Символы продолжают создаваться, некоторые из них вырастают из того, что уже существует. Испанский "AIDS Forum", например, в своем "Dialogue for Life Project" для "латинизации" проблем, связанных с эпидемией, видоизменила красную ленту. Этот новый, специализированный символ содержит яркое желтое солнце - мощный символ жизни в латинской культуре в середине ленты. Символ сопровождается примечанием в виде уравнения: изображение ленты + изображение солнца = "Lucha Latina Contra el SIDA" (Борьба Латино Против СПИДа).
Подобные усилия имеют место в Африке и в афро-американском сообществе, где лента изменяется с помощью традиционного цвета. Университет Эмори, работая с духовными лидерами черного сообщества, создал электронный эскиз витража, содержащего красную ленту, который предлагается черной церкви для использования в их материалах на тему СПИДа.
Я все еще прикрепляю красную ленточку к молнии моего кошелька. Как Джеймс, я, возможно, могу показаться старомодной. Но я действительно вижу некоторую ценность в символах. По крайней мере, пока они остаются символами, а не заменяют действия модным аксессуаром.